О новых реалиях международной торговой системы, ВТО и умении договариваться
21-22 апреля 2023 года в рамках VII Международного экономического симпозиума СПбГУ состоялась ХХ Международная конференция «Эволюция международной торговой системы: проблемы и перспективы».
В ходе Конференции поднимались такие актуальные вопросы, как инновационные сценарии и финансовые аспекты развития международной торговли, региональные торговые соглашения и их роль в меняющемся мире, кризис однополярного управления и новый баланс сил. Участниками была подчеркнута роль Всемирной торговой организации как основной площадки, аккумулирующий международные усилия для противодействия современным вызовам.
Несколько вопросов относительно текущей деятельности ВТО и ее будущего удалось обсудить с одним из ключевых спикеров Конференции, советником Центра экспертизы по вопросам ВТО, профессором, заведующим кафедрой торговой политики в Высшей школе экономики в Москве, Максимом Юрьевичем Медведковым.
Максим Юрьевич являлся руководителем делегации на переговорах о присоединении России к ВТО, а до 2019 г. – главным российским переговорщиком по линии двусторонней и многосторонней кооперации в области международной торговли.
Каф. МЭ. Мы знаем, что ВТО сейчас находится в неком тупике. Дохийский раунд (прим. 1) по многим пунктам повестки остаётся незакрытым, при этом возникают новые задачи, требующие своевременного реагирования и объясняющие плюрилатеральные переговорные треки (прим. 2). При этом ведется много разговоров о том, что организация должна быть площадкой для сотрудничества в условиях усиливающийся геостратегической конкуренции, способной интегрировать усилия стран-членов если не для нивелирования, то для митигации негативных последствий особенно для менее развитых государств. Способна ли в действительности ВТО быть таковой? С учетом, что мнение «новых лидеров» (прим. 3), упомянутых в пленарной дискуссии, несильно учитывается.
М.Ю. Медведков. Во-первых, если мы посмотрим на исторический контекст, то ответ будет «да, безусловно, да». ВТО и предшественник ВТО – ГАТТ фактически до сих пор справлялись со всеми задачами, и сложными задачами, которые перед ними ставили. На самом деле нет основания полагать, что и те вопросы, о которых вы говорили, не смогут быть решены в рамках ВТО. То есть, искусственных препятствий нет. Есть препятствия, которые связаны с позициями стран: в некоторых случаях эти позиции основаны на предположениях и политиках, в других они объективны. Страны хотят решать проблемы вместе, но у всех есть свои ограничители. И вот насколько совпадение этих позиций произойдет, мы с вами не знаем. Это во многом зависит от политической воли стран и умения переговорщиков договариваться. Вот где проблема. Проблема не в ВТО. ВТО – это просто площадка для встреч. Проблема в том, что там будут делать страны. Конечно, если некоторые известные страны, не будем их называть, придут с теми же лозунгами, с которыми они выступают за пределами ВТО, мы ни о чем никогда не договоримся.
Каф. МЭ. Соответственно, основным препятствием являются упомянутые Вами «политические ограничители» и ВТО становится сильно политизированной? Не могли бы Вы немного раскрыть, что под ними подразумевается на уровне рабочих процессов организации?
М.Ю. Медведков. Мы можем надеяться на то, что рано или поздно эта риторика будет изменена и будут даны директивы, которые позволят решать переговорные задачи. А для этого единственное, что нужно сделать, это освободить ВТО от политики. Потому что ВТО была свободной от политики, и ГАТТ было свободно. Ну как свободны.. везде политика присутствует, но, по крайней мере, внешних проявлений было очень мало. Сейчас они везде. А ограничители там различного рода. Я бы даже начал с технических, поскольку те страны, которые противоправно ввели санкции против России и Белоруссии, отказываются от контактов с Россией. Поэтому это детский сад, это как в песочнице. Они выполняют миссии, инструкции, которые им дают Министерства иностранных дел. Но если они не хотят говорить с одной из ведущих стран, то как можно договариваться? Вот вам техническая проблема. Представители некоторых делегаций придумывают всякие механизмы, чтобы наши коллеги, наши переговорщики, с ними не встречались. Это не делает работу легче. Но есть и вторая проблема, когда некоторые страны, США в частности, говорят «наша задача понизить конкурентоспособность Китая», и они говорят об этом публично, ничего не стесняясь. Можно ли договориться тогда хоть о каком-то вопросе, если этот вопрос будет содействовать развитию Китая? И к России это относится абсолютно точно так же.
Каф. МЭ. Вы упомянули в ответе на первый вопрос пленарной дискуссии релевантные исторические примеры 12 века. А как Вы считаете, можем ли мы в истории поискать инструменты решения настоящих проблем?
М.Ю. Медведков. Хороший вопрос. Я не думал об этом. Но если мы проанализируем причины существующей ситуации в торговой сфере, я имею в виду санкции, например. Россия предприняла какие-то действия для того, чтобы эти санкции были легитимно введены? Нет. Но то, что предприняли страны-санкционеры в отношении России в сфере торговли, это вещи, которые не соответствуют праву ВТО. Все это прекрасно понимают, соответственно, их действие должно быть прекращено. Поэтому какая может быть аналогия? Мы что должны сделать, если против нас действует противоправно? Мы можем начать действовать противоправно? Это ни к чему не приведет. Или взывать к их совести? Мы видим, что это бесполезная трата времени. Остается, на самом деле, ждать, когда эта ситуация изменится. А изменится она тогда, когда пройдет электоральный цикл. Это не те вещи, которые сохраняются навечно.
Каф. МЭ. В ходе обсуждения аспектов, отличающих настоящую ситуацию, было также подчеркнуто значение AI, перехода на цифровые технологии, несомненно оказывающие влияние и на международные торговые потоки. Это требует и адаптации регулирования международной торговли. Может ли ВТО успеть за этими изменениями? Как мы знаем, ВТО рассматривает вышеупомянутые особенности новой реальности в рамках двух треков: Рабочей программы и Совместной инициативы по электронной коммерции. Первый не имеет целью разработку новых правил и норм. Второй не включает половину членов организации, а те, кого включает, испытывают большие сложности по достижению договоренностей. Какие здесь перспективы у ВТО? Или эта сфера останется высоко фрагментированной на уровне регионов и двухсторонних отношений?
М.Ю. Медведков. Я думаю, что страны будут пытаться договориться. Это совершенно очевидно. А почему именно в ВТО? Потому что цифра обслуживает торговлю фактически на 99%, и это соглашение должно определить границы применения инструментов регулирования. Это важно для того, чтобы обеспечить движение товаров и услуг, которые производятся, поставляются с помощью цифровых технологий. И фактически вопросы, которые там рассматриваются, например, принцип свободы интернета, где должны храниться персональные данные, какая ответственность поставщика – это те вопросы, которые каждая администрация каждого правительство решает для себя. Теперь это нужно решить на многостороннем уровне. Плюс любого торгового соглашения заключается в том, что оно фиксирует правила и фиксирует изъятия. Поэтому у переговорщиков в трудную минуту всегда есть возможность договориться о большинстве принципах, а какие-то опустить, изъять. Этого стараются не делать сразу, потому что тогда соглашение будет состоять из изъятий. Это будет сделано в самом конце, тогда, когда остается два три вопроса, которые просто фундаментально решить нельзя. Но это соглашение не решит другие проблемы. Вы упомянули тему искусственного интеллекта и ВТО. Если мы это разложим по полочкам, что такое искусственный интеллект? Это большая машина, это программа. И вопрос заключается в том, как вы разрешаете доступ к этой машине, кому и на каких условиях, где она должна быть расположена. Общество еще должно осознать важность, а может быть, и неважность этой системы для себя, а соответственно, для обслуживания личных интересов, торговых интересов, интересов потребителей. И после этого прийти к выводу, а нужно ли это регулировать или нет вообще. Должен быть накоплен опыт. Это, может быть, займет год или пять лет, пока появятся какие-то вещи, которые нужно посмотреть внимательнее. Ну, я сейчас фантазирую, условно, искусственный интеллект может сочинять, если он начинает сочинять какие-то рецепты ядов или лекарств, то стороны должны договориться о том, что ему было бы запрещено это делать. Не знаю, почему мне в голову пришло (смеется).
Каф. МЭ. В последнем вопросе пленарной дискуссии была затронута тема эффективности деятельности международных организаций и институтов, в частности ВТО, ЕС. Говорилось о том, что они способны вести глубокую исследовательскую деятельность, производить качественные отчеты и рекомендации регуляторам, однако их действительная способность и возможность отвечать на текущие вызовы вызывает сомнение. Как Вы расцениваете такую точку зрения? Можете ли с ней согласиться?
М.Ю. Медведков. Во-первых, международная организация международной организации рознь. И мы знаем, что были организации, которые крайне низко эффективны, но потом они провели внутреннюю реформу и стали мега эффективными. И наоборот. Если мы говорим о ВТО, то сейчас одна из задач генерального директора – это привести реформирование организации, и это очень серьезное реформирование. Есть масса инициатив от разных стран, и США, и ЕС, и России, о том, чтобы реформировать определенные элементы ее деятельности, например, систему транспарентности, систему ратификации, систему ответственности стран за то, что они делают в ВТО. Поэтому все в руках членов. Если мы не захотим это делать, ничего не получится. Но пока, нет, я не слышал ни об одной стране, которая бы не хотела повысить эффективность всех организаций, включая ВТО.
Примечания:
(1) Текущий раунд многосторонних торговых переговоров был начат в ходе четвертой Министерской конференции ВТО, прошедшей в ноябре 2001 г. в столице Катара Дохе. Традиционно в ВТО соблюдается «пакетный принцип», в соответствии с которым раунд не завершается, пока не найдены решения по всем вопросам его повестки.
(2) Термин «плюрилатеральный» в контексте права ВТО применяется для определения многостороннего соглашения или переговорного процесса о заключении такового, участниками которого являются три и более государства. Несмотря на ограниченный круг участников, плюрилатеральные соглашения объединяет нормативный и институциональный механизм, и они входят в систему права ВТО.
(3) Под «новыми лидерами» подразумеваются страны, представляющие и защищающие идею многополярного мира, в основном члены БРИКС и БРИКС+.
